— Роман Олегович, как, на Ваш взгляд, сегодня себя чувствует индустрия безопасности? В каких законодательных и экономических условиях существуют сейчас ЧОО?  Насколько они комфортны?

— Индустрия безопасности чувствует себя именно так, как ей позволяют законодательные и экономические условия. Экономический спад привёл и к определённому спаду в индустрии безопасности. Поэтому условия, в которых мы сейчас существуем, назвать комфортными никак нельзя.

— Какие основные сложности и проблемы сегодня существуют на российской арене безопасности с точки зрения ведения бизнеса?

— Несмотря на то, что у нас огромный объем выполняемых нами задач, есть определённые экономические возможности, с точки зрения ведения бизнеса, как какая-то отдельно обособленная отрасль познания, исследования, действия, наша охранная отрасль не состоялась. Сейчас она существует по остаточному принципу, и, если кто-то в этой ситуации что и делает, то это органы лицензирования, но и они, вероятно делают это не из любви к ней, а из вынужденной необходимости.

 — То есть, негосударственная сфера безопасности так сильно изменилась за последние, скажем, 5 лет?

— На мой взгляд, нет. Отрасль в настоящее время, если и имеет какие-то небольшие вектора развития, то лишь благодаря настойчивости и инициативности влиятельных игроков этого рынка, и имеющимся у них возможностям. Проблема в том, что за последние пять лет мы пережили довольно много нововведений, и часть игроков оказалась к ним не готова. Но, отрасль растёт изнутри, и, как мне видится, развивается «не благодаря, а вопреки».

— Раньше, образно говоря, жить было проще?

— Пять лет назад, в чём-то, наверное, было и проще.

— Но положительные изменения, на Ваш взгляд, есть?

— Да. Просматривается определенная положительная динамика. Есть новые отдельные прорывные программы, как например, используемый нами программный комплекс «Сервисы охранной отрасли», который обеспечивает более эффективное управление частной охранной организацией любого масштаба путем эффективной автоматизации, при этом, позволяет консолидировать ресурсные возможности, стимулируя интеграционные процессы, активно проявляющиеся в охранном сообществе на современном этапе.

— Применительно к Холдингу предприятий безопасности «Русь». «Русь» — 2012 и «Русь» — 2017. В чем разница?

— Как я уже сказал, пять лет назад было проще. Считать, управлять, что-то создавать и на что-то влиять. Многие до сих пор остались  в том же сегменте, и считают результативность по количеству объектов или охранников, по внешним результатам, которые вовсе не отражают экономическую составляющую. Мы оцениваем себя с точки зрения рентабельности, по коэффициенту прибыли и по срокам оборачиваемости. Мы совершенствуемся, расширяемся, у нас появляются новые проекты, мы выходим в регионы. Во главе Холдинга остались те же самые руководители, но у них уже есть ученики, последователи, которые растут вместе с Холдингом. А значит, растёт и  круг общения. А, если говорить об изменениях, которые произошли за последние 5 лет, то мы определённо выросли технически.

— Ваше мнение о перспективах негосударственной сферы безопасности в связи с переходом «под крыло» Росгвардии? Больше плюсов или минусов? Некоторые считают, что это в корне поменяет индустрию, так как в одном ведомстве соединили две структуры — государственную и частную охрану, а другие убеждены — глобальных переворотов ждать не стоит. Какая позиция более верна?

— Опыта у меня в этом вопросе нет, так как это произошло впервые. Я могу лишь предположить, имея к этому определенную основу. Дело в том, что до увольнения в запас я служил во Внутренних войсках, которые являются основополагающей структурой в Росгвардии. Поэтому я думаю, что изменения будут исключительно положительные. Когда органы лицензирования находились в системе МВД, у меня складывалось ощущение, что это был «чемодан без ручки», в том смысле, что они не совсем понимали, как с нами обходится. Нужно было привлечь людей на массовые мероприятия — про нас вспоминали. Нужны были какие-то ответные действия с их стороны — замолкали. Какого-то правильного контакта, на уровне Министерства, в этой ситуации не было. А теперь, понимая, что они будут подконтрольны и управляемы, здесь будет системный подход, будет изменена система взаимодействия. Изменилось не только название, изменилась внутренняя составляющая, а значит, изменится, да и уже начала меняться, система взаимоотношений. Кстати, изменился и статус лицензирующих органов. Раньше это было Управление лицензирования, а теперь это — Главное Управление, у него другие полномочия, более расширенный функционал, оно уже готово принимать решения другого уровня сложности. И, если раньше был московский центр и 80 с лишним субъектов Федерации, то теперь сделали окружную систему управления.

— Что конкретно для Вас значит появление Росгвардии? Насколько, на Ваш взгляд, изменятся именно условия Вашей работы со временем?

— Ну, если говорить обо мне, то через год — два я уйду на пенсию. Поэтому они изменятся только в лучшую сторону, попробую отдыхать. (смеется). А если серьезно, я — оптимист, и мне хочется думать и верить, что не очень хорошее осталось позади. Нам всем будет легче, но только если мы будем использовать слово «работать» по его прямому предназначению, а не ждать манны Небесной.

— В связи с переходом в Росгвардию удастся ли внедрить негосударственную сферу безопасности в единую систему безопасности государства?

— Росгвардия наверняка повлияет на этот момент. Это её прямое предназначение. Думаю, будет создан информационно-аналитический центр, среди функций которого — обмен оперативной информацией, осуществление статистической и аналитической работы. Такая форма взаимодействия, конечно, не охватывает всю сферу негосударственных структур безопасности, но может рассматриваться как основа для выхода на более серьезное государственно-частное партнерство. Думаю, на это потребуется около 3-4 лет.

— В охранном сообществе бытует мнение, что в связи с переходом под «крыло» Росгвардии, ситуация на российском рынке охранных услуг изменится, ужесточатся «правила игры». Можете ли Вы прокомментировать эту точку зрения?

— Мне кажется, что настаёт время каких-то компромиссных решений, позволяющих объективно выработать «правила игры», как Вы сказали. Экономика государства говорит о том, что услуги частных охранных организаций будут более востребованы. Если принимать участие в обеспечение безопасности, к примеру, атомной станции, то, как минимум, тут должна быть смена, соответствующая техническая оснащенность, поэтому, логично, что предприятие, которое имеет в штате 30-50 человек, не может и не должно участвовать в тендерах на охрану таких серьезных объектов. Можно объединяться, действовать путём слияния, создавать какой-то общий кадровый резерв, это не запрещено.

— Сохранятся ли перспективы развития для новых игроков, только входящих на рынок? Вообще, на Ваш взгляд, возможно ли сейчас создать успешный ЧОП «с нуля»? И, если да, что для этого нужно?

— Можно, определённо можно. Во-первых, сейчас все крупные игроки имеют в запасе некоторое количество предприятий на перспективу развития — вот Вам один из вариантов выхода на рынок. Во-вторых,  это может быть ЧОП, который возьмёт под охрану некрупные объекты, которые существующим ЧОПам, по каким-то соображениям, неинтересны. В-третьих, во главе этого ЧОПа может стоять «Наполеон», который за очень короткое время сможет все административные вопросы оперативно решить. В-четвёртых, это может быть человек, выступивший с каким-то сногсшибательным проектом, позволяющей значительно снизить себестоимость охранных услуг, и он, поверьте, будет «во главе планеты всей». Ну, и как вариант,  — это иметь за спиной очень влиятельных и богатых владельцев, мы знаем такие примеры.  А если Вы посмотрите на московский, подмосковный рынок охранных услуг, то на него очень результативно пришли охранные предприятия с других регионов. Можно сделать неплохую партию, имея хороший административный ресурс.

— В этой ситуации, насколько может помочь вступление в различные Ассоциации и СРО? 

— Мой взгляд на эту ситуацию неоднозначен. Есть положительные и отрицательные моменты. Прежде всего, и это — положительный момент, это очень интересная площадка для общения. А вот из отрицательных моментов это то, что вступивший ЧОП уже не будет развиваться как самостоятельная единица. СРО и или какое-либо объединение будет его контролировать, сводить к тем стандартам, которые считает наиболее правильными. Я, например, с огромным уважением отношусь к тем стандартам, которые в СРО «Школа без опасности» прописаны в отношении охраны образовательных учреждений, но я вас уверяю, что, если их сейчас будут читать жители регионов, то у них возникнет много вопросов. Для них они абсолютно неприемлемы. Хотя бы потому что в маленьком провинциальном городке может находиться единственный ЧОП, никаких начальников охраны, журналов допуска и всего остального. Как им эти стандарты на практике применять? Потом, у нас есть несколько объединений, которые созданы только для одной задачи — несколько увеличить статус их руководителей. СРО — это объединение ЧОПов в объеме не менее 25, которые функционируют, платят членские взносы. А сейчас есть несколько СРО, которые не отвечают этим требованиям. Люди оттуда вышли, а руководитель, это — Чичиков, владелец мёртвых душ. Это даёт ему определенный статус, площадку для трибуны, для выступлений, итд. Он может очень толковый, хороший теоретик с правильными мыслями, но статуса руководителя у него уже нет.

— А, всё-таки, можно ли считать это своеобразной «антикризисной» мерой? 

— Если кто-то бесплатно даст Вам офис, установит «1С», сделает бесплатный сайт новому предприятию — то это помощь, это — антикризисная мера. Но если Вы будете платить взносы, вкладывать определенные деньги, на которые будет содержаться не ваша администрация, то в чём антикризисность? Есть государственная поддержка малого бизнеса, гранты — вот это реальная антикризисная помощь.

— Я, всё же, пытаюсь понять, для чего нужны эти объединения, Ассоциации, СРО, что они дают?

— Давайте я постараюсь объяснить на примере Ассоциации «КЦ РОСС». Это — самое старое объединение на рынке, и оно принципиально состоит из крупных и очень крупных игроков, поэтому здесь речь больше идет о  некоем «Клубе военачальников», о площадке обмена мнениями, технологиями, о прямых межрегиональных отношениях. Определенную технологию дает и СРО «Школа без опасности», но она не дает ее абы кому. Она готова обучать лишь тех, кто выиграл конкурс в Департаменте образования города Москвы. Придти туда, условно говоря, «с улицы», нереально. Да и для вступления в «КЦ РОСС» нужны рекомендации, авторитет и опыт в регионах. Вообще вопрос в том, что хочет организация, которая желает куда-то вступить? Хочет ли она что-то получить или она хочет что-то привнести в Ассоциацию, работая? Лучше уделить больше внимания заказчику, формировать своё имя, и тогда наступит время, когда уже имя будет работать на предприятие.

— На Ваш взгляд, какова приоритетная задача для развития отрасли? Что должно предпринять охранное соообщество, чтобы развиваться, а не стагнировать?

— Вопрос философский. Если я буду говорить о своих рецептах, это значит, что я буду либо хвастаться, либо делиться. Ни то, ни другое делать не хочется. Как бы мы в отрасли дружно не жили, мы все равно были и остаёмся конкурентами. Всё, что можно сделать в данной ситуации — это создать равные условия. Например, Председатель правления Ассоциации «КЦ РОСС» Александр Козлов не так давно делал обобщение по стоимости охраны КХО. Показатели очень разнятся по регионам. Почему? Никто не понимает. Логики никакой нет, есть «местячковость вопроса» — кто-то где-то как-то принял весьма непрозрачное решение. Создание одинаковых зеркальных условий для всех игроков рынка дали бы первоначальный маленький толчок развитию отрасли.

— Но это со стороны Росгвардии, а именно нам, как охранной отрасли, что делать?

— Создать свое лобби и отстаивать свои интересы как охранного сообщества: в Государственной думе, в Общественной палате, в органах управления. Это — нормальный цивилизованный путь развития. Также нам следует создать своё экспертное сообщество…

— Но оно, вроде как, есть?

— Вот именно, что «вроде как». Есть несколько экспертов, которые получают заработную плату в крупных охранных объединениях, предприятиях.  А у кого они зарплату получают, интересы тех они и отстаивают. Если бы можно было создать общее единое экспертное сообщество, то что-то изменилась бы. У нас нет ни одного статоргана, чтобы мы сами могли вести какую-то статистику… В сущности, мы существуем как секретные агенты, которые работают на чужой территории. У нас нет общего профильного СМИ, есть несколько порталов, но каждый преследует свою цель. Одни, например, пропагандируют профсоюзные организации, которых у нас и в природе нет!

— А как же Общероссийский Профсоюз НСБ? Он же существует…

— А Вы мне сможете показать хотя бы один профсоюзный билет? Вы в курсе, что Профсоюз НСБ — это ООО с уставным капиталом в десять  тысяч рублей? Вот если Вы создадите своё ООО и назовёте его «Царица всея Руси», и с короной будете ходить по территории Кремля, то это автоматически сделает Вас царицей? Конечно, нет. И потом, в Общероссийском Профсоюзе должно быть представлено не менее 50 субъектов Федерации, а таких у нас нет. Так что, это — мифическая организация.

— Хорошо, допустим. Но почему тогда у нас нет Профсоюза? Почему не создали?

— Для этого нужен бюджет. Должна быть система действий. Например, не так давно премьер-министр Медведев принял решение о создании объединении обманутых дольщиков. Существовать оно будет за счёт взносов, которые будут поступать от всех строительных компаний. Только так можно создать стабильность.

— В охранном сообществе это реально?

— В этой жизни всё реально, стоит только определённые усилия предложить. Сейчас, с появлением Росгвардии, уже появились какие-то намётки, как мне кажется.

— Давайте теперь непосредственно про «РУСЬ» поговорим. Каким был для Вас этот год?

— Для меня этот год был, как и для всей страны — 2016 (смеётся). А если серьёзно, сложным, как и для всех, наверное. Но жизнь продолжается. Мы продолжаем жить и развиваться, работаем над техническим обеспечением, получили на это лицензию ФСБ.

— Какие планы на будущее? Какой вы видите «Русь» через, скажем, 5 лет, с учётом предыдущего сравнения 2012-2017 годов?

— Буду краток. Великой и могучей.

— И последний, волнующий всех, вопрос. Участвуете ли Вы в тендерах? На Ваш взгляд, каково состояние этого рынка? Что необходимо изменить? В чём «корень зла»? Или все устраивает, всё хорошо?

— Да нет конечно. Что тут может устраивать, если это сравнимо с хождением по минному полю? И ходить по нему приходится с абсолютным непониманием. Есть целый ряд казуистических моментиков. Постараюсь объяснить на примере одного крупного охранного объединения, которое в течение двух лет осуществляло охрану некоего объекта. При очередном конкурсе оно представило те же документы, что и обычно, плюс грамоты и благодарности от этих конкретных заказчиков. Но конкурс проиграло. А выиграло предприятие, у которого, якобы, больше людей в штате (но это — только на бумаге). Возникает вопрос — у предыдущего ЧОО и люди подобраны в достаточном для объекта количестве, и нареканий нет… Где логика?Благодаря сугубо личному, абсолютно необъективному мнению членов конкурсной комиссии, выиграло ЧОО с максимальным «бумажным» наполнением людей. А потом в течение всего времени контракта оно платило многомиллионные штрафы за невыполнение своих обязанностей, за многочисленные нарушения.

Или ещё пример. Разыгрывается конкурс на охрану объекта. Требуются охранники на два поста. Охранное предприятие в конкурсной документации подает данные о наличие в штате 100 человек. На мою оценку этого вполне достаточно для двух постов. Но выигрывает другое предприятие, которое показывает, что у него в штате — 5000 человек. Да, 5000 больше, чем 100, но зачем столько для данного объекта? Но это — второй вопрос. А первый — что на бумаге можно написать всё что угодно. Людей, искусно подделывающих документы — не так уж и мало. Да и большого труда это не составляет, а кто эти сведения проверяет?

— А что можно изменить?

— Если заранее создать карточку предприятия, и иметь её в открытом доступе, то это уже существенно оздоровит ситуацию. И нужно найти способ проворять эти сведения. Я бы, на месте конкурсных комиссий, организовал бы выезды в ЧОО и получал бы от них коммерческие предложения на местах. Бумага — бумагой, но можно объективно оценить ситуацию можно, лишь выехав на место, фактически увидев предприятие, дежурную, кадровую службы, кинологическую, побывали на объектах. Только так можно бороться с предприятиями-демпингерами, которые, в сущности, торгуют воздухом…

— Большое Вам спасибо, что, имея столь напряжённый график, Вы нашли время побеседовать с нами!

 Дарья Подчезерцева, ГардИнфо